«Говорили, что едем в командировку на Киевщину, а везли в самое пекло», — ликвидатор аварии на ЧАЭС

С тех пор прошло тридцать два года, однако те, кто в первые дни были в самом жерле ада, до сих пор с ужасом вспоминают те события.

26 апреля 1986 года – дата, которая не только изменила ход истории, но и судьбы тысяч украинцев разделила на до и после. В тот день в 01:23 ночи произошел взрыв на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС. В коротеньких сообщениях по радио и в прессе только сказали, что в Припяти на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции произошла авария. Однако информация была настолько скупа, что люди не смогли оценить истинных масштабов трагедии. Власть скрывала уровень радиоактивного загрязнения, выбросов в атмосферу десятков тонн радиоактивных элементов. Лишь впоследствии ученые подсчитали, что выбросы были настолько большие, что из них можно было бы изготовить 100 атомных бомб, которые в свое время сбросили американцы на Хиросиму и Нагасаки. Мощность каждого из них составила бы 18-20 килотонн.

 Ликвидаторы аварии в защитных костюмах.

Даже сегодня, спустя 32 года после катастрофы, которую назвали одной из самых масштабных в истории человечества, невозможно подсчитать точное число погибших и пострадавших. Обидно, что государство о тех, кто отдал за него жизнь и здоровье, вспоминает лишь накануне очередной годовщины трагедии мизерными выплатами, бесплатными концертами и показательными покладаннями цветов.

Роман Богун оказался в Чернобыле через несколько недель после аварии.

Роман Богун из небольшого городка Сокаль, что на Львовщине. Был одним из тех, кому пришлось ликвидировать аварию на Чернобыльской АЭС. Сегодня он – почтенный человек, пенсионер, отец двух дочерей, а еще – председатель ОО Союз Чернобыль Сокальщины. Признается, Чернобыль дал ему знать о себе – здоровье практически никакое. Тогда, в мае 1986-го, его 25-летнего юношу, служащего в органах внутренних дел, вместе с сотнями таких же, как и он, командование направило на АЭС.

— Это было буквально через две или три недели после аварии. Нам только сказали, что едем в командировку на Киевщину, на три месяца. Никто не знал, что нам там придется делать и куда нас повезут, что едем в самое пекло, — рассказывает корреспонденту PRESS-ЦЕНТР пан Роман. – Да и чего греха таить – мы тогда были молодые, не знали, чем для нас может обернуться то облучение и насколько оно серьезное. Слышали от людей, что это опасно, но реальной картины никто даже не представлял.

Роман Богун тогда уже был женат. Дома оставалась молодая жена и годовалая дочь. Говорит, ехать его никто не отговаривал – не принято, чтобы женщина управляла мужчиной, который носит погоны.

Заброшенный дом в 30-километровой зоне.

В Припяти Роман Богун был 90 суток, служил охранником атомной электростанции.

— Насмотрелся там всякого, не каждый выдерживал, — продолжает мужчина. – Были такие, кому на второй-третий день плохо делалось, забирали их. А я вытерпел.

После возвращения домой, проработал в органах еще четыре года, родилась еще одна дочка. К счастью, здоровая. А дальше пошло-поехало!

— В начале девяностых начались проблемы со здоровьем, — говорит наш собеседник. – Кровь плохая, позвоночник болит, еще и диабет появился. Дали вторую группу инвалидности. Потом было два инсульта. Теперь все время на лекарствах. Плохо только, что государство о нас не заботится, хотя мы свое здоровье за него отдали. Всего добиваться приходится пикетами и судами. И в палатках жили под стенами Львовской ОГА, чтобы нам выделили бесплатные лекарства. Все только на бумаге обещают! Я должен был бы получать пенсию около 10 тысяч гривен. Но правительство отказывается выполнять закон о социальном обеспечении чернобыльцев. Большая часть пенсии ежемесячно уходит на лекарства, потому что бесплатных нам давать государство не спешит.

Единственное, чем обязан государству пан Роман – в 1992 году получил двухкомнатную квартиру. Однако признается, что если бы пришлось снова выполнять приказ – поступил бы так же, потому что приказы, как известно, не обсуждаются.

Мирослава БЗИКАДЗЕ.